Английские зарисовки – 010

Прежде чем покинуть Букингемский дворец, мы обошли вышеупомянутый памятник королеве Виктории. Он белый и роскошный. Говорят, на постамент ушло 2 300 тон мрамора. В глаза бросается позолоченная крылатая фигура на его верхушке и четыре белых скульптуры по кругу. Та, что смотрит на дворец, являет собой Милосердие, та, что обращена на Грин-парк – ангела Правосудия, на противоположной стороне стоит ангел Истины, а сама королева Виктория смотрит на проспект, который называется Мэлл (помните жуткие сигареты «Пэлл-Мэлл»?) и вдоль по которому мы теперь направлялись к Трафальгарской площади.

Проложен Мэлл был не так давно, в начале XX века специально для королевских торжеств и пышных церемоний. Если вам досуг сидеть у телевизора и смотреть свадьбы и похороны королевских особ (или ту же Олимпиаду 2012 года), вы наверняка его видели. Когда вы идёте по нему, то не можете не обратить внимание на то, что асфальт (или что там у них используется) имеет коричневато-красный цвет. Сделано это было умышленно, чтобы всегда создавалось ощущение гигантского красного ковра. Строители добились такого эффекта, подмешивая в состав покрытия окись железа.

Лично мне это место симпатично прежде всего тем, что справа находится Сент-Джеймс парк – старейший из королевских парков Лондона. На сей раз я не преминул воспользоваться одной из его гостеприимных лавочек, чтобы заранее обезопасить ноги столь необходимыми в путешествиях пластырями. Кстати, всегда носите их при себе всегда, как и зонтик.

В парке, разумеется, есть пруд с двумя островками – Западным и Утиным. С перекинутого через пруд Голубого моста открывается симпатичный вид на Букингемский дворец в обрамлении деревьев.

Пока мы делали вынужденную, но приятную передышку, я размышлял о том, что нас ждало, а именно – посещение Национальной галереи. Я знал, что там увижу, и видел перед собой парк таким, каким его запечатлели художники XVIII века. Конечно, он с тех пор несколько изменился, но по-прежнему узнаваем. Вспомнились полотна венецианских мастеров, которые запечатлевали родной город (Венецию) лет на двести раньше. Скажите, вы можете себе представить, что смотрите на картину, где изображены жилые дома, церкви и улицы с людьми, а в углу стоит выведенная кистью автора дата, скажем 1567 год, после чего выходите из музея и видите… ту же улицу, те же дома и те же церкви? Сюрреалистическое ощущение! Если вы живёте в Питере, то кое-что, не такое, конечно, древнее, вы ещё сможете пережить (правда, если разобраться, то с петровских времён остался разве что дворец Меньшикова – все остальное безжалостно перестроено). А вот если вас угораздило родиться в Москве, всё, увы, истории вокруг себя вами не увидать…

Обе стороны Мэлла часто украшают государственные флаги. Как-то я был здесь приятно удивлён, когда шёл радостный после покупки в местной лавочке ценных, но совсем недорогих гравюр (кстати, времён закладки Питера), а вокруг меня колыхались попеременно красно-бело-синие полотнища – наши и ихние. Одно слово: масоны[1] всех стран соединяйтесь!

Заканчивается Мэлл Адмиралтейской Аркой – величественным подковообразным зданием в четыре с половиной этажа и с тремя проёмами собственно арок. Почему я так неуверенно говорю об этажности. Да потому что на левой половине здания, до арок, вы насчитаете два ряда больших окон и ещё два ряда маленьких над ними, а на правой – три два ряда средних и три маленьких.

В 1997 году в одной из арок на высоте чуть больше человеческого роста появился железный человеческий нос. К Гоголю он отношения не имеет, зато, говорят, является остроумным напоминанием о существовании повсюду (а в Лондоне это ощущается особенно) «большого брата».

До 2012 года в здании Арки размещались правительственные офисы. Сейчас права на него переданы какому-то девелоперу, и скоро здесь появится (или уже появилась) очередная дорогущая гостиница.

Оригинальным названием площади, на которую мы вышли через Адмиралтейскую Арку, было «площадь короля Вильяма Четвёртого». Нынешнее её название предложил архитектор и землевладелец Тейлор, который решил увековечить в нём победу англичан над французами в Трафальгарской битве. За старую площадь в 20-е годы XIX века взялся Георг IV, который привлёк к работе… разумеется, уже полюбившегося нам Джона Нэша. В 1845 году её заканчивал сэр Чарльз Бэрри. Владеет площадью королева (по «праву короны»).

Центр площади занимает колонна адмирала Нельсона (который подмигивал нам здоровым глазом в музее мадам Тюссо). Замышлялась и строилась она отдельно от площади, но в последний момент оказалась там, где оказалась. По её поводу сэр Бэрри сказал в июле 1840, когда фундамент уже остывал, он высказался следующим образом:

- Мнение моё таково, что желательно оставить пространство полностью свободным от всяческих изолированных предметов искусства.

Не послушали. Поставили. Теперь она вместе с площадью тоже стала неотъемлемым символом Лондона. Настолько важным, что германские нацисты имели в своих тайных планах перевоз колонны в Берлин.

Кроме колонны Нельсона, охраняемой четырьмя черными львами, на площади заметны два больших фонтана. Это не те, что стояли здесь изначально и предназначались для того, чтобы не столько лить воду, сколько не давать собираться на площади «недовольным элементам» (и куда только смотрел сэр Бэрри!). Те, старые, были подарены Канаде и теперь находятся где-то в районе Оттавы. Последние перестроечные работы завершились в 2009 году, так что теперь, благодаря мощным насосам, струи бьют на высоту до 24 метров.

Раньше (до 2005 года) Трафальгарская площадь была знаменита своими попрошайками-голубями, чем напоминала площадь Сан-Марко в Венеции. Кто-то их подсчитывал и насчитывал аж 35 000 единовременно. Голуби не только попрошайничали, но и исправно гадили. Под этим предлогом их сначала было запрещено кормить (то есть продавать туристам семечки), а потом подъехали сокольничие со своими остроклювыми питомцами, и голубей как ветром сдуло.

Несмотря на фонтаны и колонну Нельсона Трафальгарская площадь используется горожанами примерно так же, как Пушкинская и Красная площади в Москве вместе взятые. Тут народ и Новый Год встречает (обычно под норвежской елью, которую исправно поставляют власти Осло в благодарность за помощь во второй мировой), и политические митинги закатывает по поводу и без.

Нам повезло – сегодня площадь была свободна не только от голубей, но и от возбужденного люда. Маленькая толпа, правда, была. Это такие же, как мы, туристы ждали открытия Национальной галереи, т.е. 10 часов (по средам она открывается почему-то в 9:00). Лучше всего бывать тут в пятницу, потому что тогда галерея закрывается не в обычные 18:00, а на три часа позже.

Кстати, с точки зрения посещаемости, Национальная галерея считается 4-й по счёту в мире после Лувра, музея Метрополитен и Британского музея. В последнем я был однажды, по недоразумению: случилось в мой первый сюда приезд в середине 90-х, когда я был глуп и невежественен (даже больше, чем сейчас) и полагал, что Британский музей – это и есть Национальная галерея. Побродив по многочисленным залам всяких надтреснутых подделось (или подделок), я так и не нашёл ни одной стоящей картины, зато во второй свой приезд отыскал-таки не только настоящую Национальную галерею, но и находящуюся в ней же, только сбочку, с отдельного входа – Портретную галерею, куда теперь хожу обязательно всякий раз, когда такая возможность представляется. К чести Британского музея можно сказать, что, открывшись в 1753 году, он стал первым в мире публичным музеем.

Беда с Национальной галереей лично для меня в том, что там запрещается снимать на что бы то ни было. Интересно, что если в Италии я те же самые драконовские правила посылал куда подальше и украдкой снимал всюду до тех пор, пока меня не заставал врасплох оклик очередного задремавшего смотрителя, в Лондоне я почему-то свято чту их законы. Поэтому ни одного кадра я никогда там не делал, а просто таскал на шее всю технику и вздыхал. Вероятно, потому, что в Италии и вообще всюду в Европе ты за вход платишь и считаешь, что тебе никому ничего не должен, тогда как в Великобритании вход в самые-самые сокровищницы искусства всегда бесплатный, и ты подчиняешься из благодарности.

Поскольку мы были тут не единственными русскими, работники галереи предупредительно выложили на прилавок планы экспозиции на русском языке. По сути, язык не нужен, поскольку главное – иметь под рукой сам план с расположением залов, однако сопутствующие тексты были переведены, а сам листок бумаги стоил 50 рублей, т.е. один фунт. Это я обнаружил уже при выходе, так что, сорри, ребята, пять червонцев за мной.

Призываю вас не ходить в музеи лишь затем, чтобы отметиться. Лучше не ходить вовсе. Но уж если тяга к прекрасному в вас жива, не делайте так, как мне когда-то пришлось делать, когда меня впервые привезли на жутком белорусском автобусе в Рим и сказали, что в моем распоряжении на всё про всё четыре часа. Никому таких гонок не пожелаю. Но, увы, это тогда зависело не от меня. Теперь же я почти всегда оказываюсь хозяином своего времени и стараюсь подходить к таким тонким вещам с толком.

В отличие от многих других государственных музеев в Европе, Национальная галерея зародилась вовсе не на костях той или иной национализированной королевской коллекции. Просто в 1824 году само британское правительство купило 38 полотен у наследников некоего Джона Джулиуса Ангерстейна. Причём родом этот Джон был из Питера. Долгое время считалось, что он приходится родным сыном не то Екатерины II, не то Елизаветы. Семейное же предание гласило, что настоящими его родителями была императрица Анна и лондонский делец (бизнесмен) Эндрю Томпсон. Во всяком случае, когда в возрасте пятнадцати лет Джон приехал в Лондон, его первым местом работы стала бухгалтерия Томпсона. Ясное дело – с улицы к деньгам не подпустят. Впоследствии он сделал карьеру в финансах и стал поручителем такого крупного банка как «Ллойдс». Банк занимался работорговлей, и, говорят, у Джона тоже имелись соответствующие выгодные вложения где-то в Гренаде.

Деньги никогда не пахли, и на них-то предприимчивый Джон и приобрёл те первые 38 картин. Какие именно, увы, не знаю. Разве что «Похищение Сабинянок» Рубенса и «Воскрешение Лазаря» Пьёмбо, которая официально зарегистрирована в галерее под номером NG1. Интересно, что изначально купленные государством картины так никуда из его дома и не переехали и выставлялись для публичного обозрения прямо там же, на Пэлл-Мэлл, 100. Комнаты покойного хозяина они покинули лишь в середине 1830-х, когда открылось нынешнее здание Национальной галереи, которое впоследствии достраивалось и расширялось – благодаря активности первых директоров и многочисленным частным пожертвованиям.

Судя по плану, в галерее 66 залов. Да и картин не так чтобы прямо-таки «много» - порядка 2 300. Ценна коллекция не размерами, а широтой охвата эпох, стран и имён представленных в ней мастеров. Залы расположены практически на одном этаже в хронологическом порядке, так что если следовать плану, то можно часа за два охватить всё европейское искусство, начиная религиозным аскетизмом середины XIII века и заканчивая разбродом и шатанием (иногда в хорошем смысле слова) 20-х годов века XX.

Мне совсем не хочется водить вас по залам галереи и высказывать свои мысли по поводу того или иного полотна. Дело это совершенно неблагодарное, потому что то, что не нравится мне, может понравиться вам, и наоборот. Поэтому мы даже с Алиной никогда по залам не ходим вместе. В крайнем случае, при входе в зал, я указываю на те картины, которые она должна не пропустить, и мы расходимся по разным стенам, либо встречаемся только при входе в следующий раз, и я интересуюсь, заметила ли она то-то и то-то. Когда у человека есть «вектор понимания» искусства, когда он знает, с чем сравнивать, можно быть за него спокойным. Если человек умеет писать буквы, он ещё не писатель. Потому что есть Толстой и Набоков. Если человек открывает рот, его ещё нельзя называть певцом, потому что певцами назывались Марио дель Монако и Шаляпин. Если человек рисует чёрный квадрат или круг, он ещё не художник, потому что был Караваджо, Босх и Нестеров. Вещь, на первый взгляд, элементарная, но её сегодня все забывают. А ведь настоящее искусство никуда не ушло, просто оно скромно стоит на своем месте, а не выпячивает себя с экранов телевизоров, в надежде побыстрей заработать сегодня, потому что в душе понимает: завтра про него никто даже не вспомнит. Правильно говорят, что о вкусах не спорят. Потому что либо вкус есть, либо его нет.

Но я отвлёкся.

Когда я пишу эти строки, то напоминаю комментатора спортивного матча. Ему хочется рассказать о том, что происходит на поле, однако он должен всё время себя осаживать, понимая, что зритель видит это сам. Хороший комментатор ведёт как бы параллельный рассказ, говоря не о том «что», а о том «почему». Как Сколз отдал пасс Гигсу – это мы все видели. А вот ты мне, мил человек, расскажи, почему он решил пасовать, а не пробил сам. Так и я хочу и не хочу говорить о том, что вы прекрасно сможете увидеть сами, если проснётесь пораньше и придёте сюда со свежей головой и без необходимости куда-то мчаться дальше.

Как-то раз я был по-настоящему потрясён, когда зашёл в один из первых залов и обнаружил, что смотрю на совершенно современные полотна. В том смысле, что передо мной была такая яркость и насыщенность красок, что я не поверил глазам, когда узнал в авторе Рафаэля. То есть Рафаэля я, как вы уже поняли, узнаю сразу, но тем радостным произведениям, что висели на стенах, никак не могло быть 500 лет!

Я бросился к сторожу и получил лаконичный ответ, что эти картины недавно вернулись из реставрации. Я пришёл в восторг. Так приблизить к нам прошлое! Помнится, я даже огляделся в надежде увидеть, не мелькнёт ли где-нибудь среди посетителей красный берет маэстро.

Как оказалось впоследствии, Национальную галерею многие за подобный подход к реставрации ругают. Действительно, в большинстве даже самых известных собраний полотна выглядят если не древними, то старыми, а краски – приглушёнными. Местные же реставраторы традиционно не боятся убирать лак, налагавшийся как предохранительная мера ещё в XIX веке и делавший полотна темнее, нежели они были в реальности. Честь им и хвала, скажу я.

Не устали? Леонардо видели? Микеланджело видели? Рембрандта? Гейнсборо с Тёрнером (последнего лучше смотреть в галерее Тейта, неподалёку отсюда, на набережной Темзы)? Ренуара? Тогда давайте выйдем на улицу и пробежимся под дождём, который снова зарядил, налево, за угол, где спрятался почти незаметный вход в Портретную галерею.

Кажется, я где-то уже упоминал, что в любое путешествие стоит ехать уже подготовленным. Хотя бы в общих чертах. Так вот, в Портретную галерею разумно идти либо тогда, когда вы прекрасно знаете историю Великобритании, либо с целью ею проникнуться, чтобы узнать потом. Потому что посвящена она исключительно портретам тех англичан, которые снискали национальную или международную славу. Забегая вперёд скажу, что одну из её «дочерних» галерей мы с вами посетим в Эдинбурге, но там она будет сосредоточена вокруг шотландцев. Думаю, это вполне логично.

Не падайте в обморок, когда, открыв план, увидите, что, в отличие от одноэтажной Национальной галереи, здесь вас ожидают шесть этажей. Фактически осмотра заслуживают три, причём довольно компактных. В помощь вам длинный эскалатор, на котором вы можете с комфортом подняться сперва на два пролёта, а потом чинно обходить залы и спускаться по лестнице вниз, обратно.

Портреты полезны тем, что перед ними хорошо думается. Глядя в хитрые глаза знаменитого портрета Шекспира можно задать ему вопрос:

- Ты был или не был?[2]

Монархи и писатели, учёные и поэты, общественные деятели и артисты, спортсмены и музыканты – неторопливо гуляя по этажам галереи, вы найдёте их всех. Узнаете ли? Это зависит исключительно от вашей эрудиции. Замечу, что английские знаменитости представлены тут не только в живописных полотнах, но также в бюстах и фотографиях.

Сверившись с часами (а был уже второй час) и, представив, сколько нам еще предстоит пройти, увидеть и сделать, не исключая привала на обед, мы решили, что вполне прониклись искусством, и поспешили к выходу.

 



[1] Почему я говорю такие «глупости»? А вы никогда не задумывались, отчего это «наш» флаг имеет теперь те же цвета, что и Нидерланды, и Франция, и Великобритания, и США, и Чехия, и Хорватия, и целый ряд других стран? Конечно, можно сказать, что в музыке тоже всего 7 нот. А можно посмотреть шире и навести справки. Найдёте 76 разных толкований. Ложных, как завещано. Потому что правильным будет 77-е.

[2] Лично я получу свой ответ в Стратфорде-на-Эйвоне, но об этом позже.

 

записаться к репетитору по английскому
репетитор по английскому в москве
Срочная помощь с английским
Дополнительные услуги, когда нужно решить важный вопрос с английским языком быстро и оперативно.
Urgent English Russian Help.pdf
Adobe Acrobat Document 270.1 KB
переводы любой сложности
Flag Counter
Анализ сайта - PR-CY Rank