Английские зарисовки – 030 – Лимерик

В Лимерик мы приехали под вечер. Точнее даже не в сам Лимерик, а в его пригород, где находилась больше других полюбившаяся Алине гостиница «Рэдиссон Блю». До города оставалось километров шесть, но их мы планировали преодолеть на следующее утро, а пока же нам дали возможность передохнуть, кто как хотел.

Обычно, когда в групповых поездках, в которых я принимал участие в 90-е годы, возникали паузы, я стремился дальше, к новым, а главное - самостоятельным впечатлениям и потому гулял по закоулкам незнакомых городов большую часть ночи. Сейчас моё восприятие несколько изменилось, дартаньянства поубавилось, и потому куда-то мчаться уже хочется не всегда. Появилось ощущение Меры. В силу всего этого мы с Алиной решили порадоваться погожему вечеру и просто погулять, благо вокруг были сплошные поля и леса. Вари любезно подсказала нам направление, в котором, как она помнила по прежним своим турам, находился неплохой деревенский ресторанчик, где мы могли бы поужинать. Впервые не взяв с собой ни карты, ни даже фотоаппарата, чтобы не чувствовать себя туристами, мы отправились разведывать окрестности.

Шоссе, по которому мы сюда приехали, было здесь единственным. Там шумели машины, и мы оставили его позади, а сами пошли по прямой аллейке между совершенно непритязательными деревенскими заборчиками, частично деревянными, частично каменными. Если вы привыкли к средней полосе России, то сельские ландшафты многих европейских стран могут показаться вам несколько странными в силу того, что здесь люди часто селятся не группами, иначе говоря, деревнями, а отдельно, если можно так выразиться – хуторами. Особенно это заметно, когда путешествуешь по датскому полуострову Ютландия, где между домами, объединяющими два-три строения, сотни метров, возделанные поля и сады и – никаких заборов. Ирландия, которую мы застали под Лимериком, отличалась лишь тем, что формальные заграждения были, в садах ничего толком не выращивалось, а дома представляли собой скорее заброшенные поместья в один дом, одна часть которых продавалась, а другая стояла просто безжизненная. За всю полуторачасовую прогулку мы встретили лишь одну женщину со сворой далматинцев на поводках да уступили дорогу двум-трём автомобилям.

По пути мне вспомнилось, откуда название Лимерик казалось мне странно знакомым, хотя как среднестатистический неирландец я до нашей поездки знал разве что Дублин (в связи с писателем Джеймсом Джойсом и его бесконечным романом «Улисс») да Белфаст с Ольстером (которые в прошлом веке не сходили с экранов телевизоров в связи с беспорядками между тамошними католиками и протестантами). Из поэзии. Ибо лимерик – это форма юмористического стишка, вроде нашей частушки, только менее глубокомысленного, поскольку в нём обычно обыгрывается какая-нибудь бессмыслица. Обычный лимерик состоит из пяти строк, рифмующихся по принципу ААББА, причём в «классической» версии конец последней строки должен в точности повторять конец первой, что соблюдается не всегда. Например, стишок может выглядеть так:

 

The limerick packs laughs anatomical

In space that is quite economical.

But the good ones I’ve seen

So seldom are clean

And the clean ones so seldom are comical.

 

В моём экспромтном переводе это прозвучало бы как:

 

Лимерик смешит анатомично,

Юмор в нём лежит экономично.

Ну а те, что к смеху побуждают,

Не всегда приличными бывают.

Редко что прилично, то комично.

 

Точная связь с городом Лимериком у этой формы стиха до сих пор, как ни странно, не установлена. Считается, что их объединяет традиционный рефрен, который в XVIII веке частенько использовался в подобных бессмыслицах и звучал как Will you come up to Limerick? (Возвращайся в Лимерик). Говорят даже, что эта фраза была припевом в хоровой песне ирландских солдат того времени. Наиболее известным автором лимериков называют Эдварда Лира, поклонниками которого были и повёрнутый на маленьких девочках Льюис Кэрролл, и пошляк Хармс, увы, считающийся сегодня чуть ли не гением глубокомысленного безмыслия.

Просёлочная дорога в тот вечер так никуда нас и не привела. Мы дошли до перекрёстка, свернули налево, прошли ещё примерно с километр и решили возвращаться. Ужинать уже хотелось больше, нежели искать подходящее (ещё неизвестно насколько) место, так что мы в конце концов повернули вспять и уже в сумерках снова оказались в отеле. Накрыли нам прямо в уютном баре, за высоким столиком, где пространства хватало лишь на одну перемену блюд.

Начали с супа. Забегая вперёд скажу, что супы на островах – это спасение. Если вы по какой-то причине не знаете, что выбрать, заказывайте суп. К нему почти всегда подадут хлеб и масло. Суп будет, разумеется, далёк от нашего привычного борща или бульона, он тут скорее напоминает протёртую овощную кашицу, но при этом весьма питателен и в большинстве случаев недурён на вкус. В истории Ирландии было время, когда суп играл не только продовольственную и экономическую, но даже политическую, точнее религиозную роль. Случилось это в 40-е годы XIX века, ставшие временем всеобщей голодухи ввиду неурожая спасительной картошки. Английские землевладельцы, хозяйничавшие тогда в Ирландии, помогали своим обедневшим арендаторам тем, что кормили их супами. А поскольку англичане были протестантами, то главным условием допуска до халявного супа был переход из католичества в протестантизм. Тех, кто под напором пустого желудка менял свои взгляды и становился католиком, называли “soup taker” (супоедом). Времена голода прошли, теперь суп едят все, кому ни лень, однако выражение осталось для называния того, кто поступился принципами ради личной выгоды.

На второе мы решили пройтись по рыбе. На сей раз я взял “fish & chips”, а Алина заказала “salmon” и получила замечательное филе лосося. Кстати, я к стыду своему выяснил, что до сих пор называл эту рыбу неправильно – «сэлмн». Хотя все официанты понимали и отвечали, на мой слух, точно также. На самом деле английский лосось – не что иное, как наше солнце: «л» пишется, но не произносится. Поэтому читаешь “salmon”, говоришь «сэмн».

«Гиннес» нас ждал в Дублине, на заводе, так что мы решили на другие сорта не размениваться и взяли по бокалу холодного сидра, что всегда безошибочно приятно.

Уже в номере я вышел в Интернет и, сверившись с картой, предположил, что искомый нами ресторан всё же существовал. Мы не дошли до него всего каких-нибудь километра три. Просто дорога уходила в безлюдные кусты и поля, а потому мы не решились идти в никуда. Жаль, конечно, что не удалось посидеть в атмосфере сельского паба, но, во-первых многое ещё было впереди, а во-вторых, я уже знаю, что когда чего-то из запланированного не сделаешь, это верный признак того, что когда-нибудь обязательно представится случай наверстать упущенное. Побывать под Лимериком снова я бы не отказался.

Знакомство с городом произошло ранним утром следующего дня. Для этой цели к нам подъехал специальный гид, пожилой ирландец с большим острым носом. Он деловито занял место Вари, которая получила возможность отдохнуть от нас, и взял бразды правления в свои руки.

По пути в город мы проезжали довольно симпатичные маленькие особнячки, утопавшие в придорожных садиках. От нашего нового гида мы узнали, что всего за несколько лет до того эти дома стоили в среднем по миллиону евро (вы не забыли, что глупые ирландцы, в отличие от англичан, шотландцев и валлийцев, согласились пустить к себе этот заменитель денег?), тогда как сейчас содержать их уже обходится слишком дорого, производства закрываются, народ нищает, и цены на жильё упали на 60%. Мне вспомнился один мой коллега, который накопил 8 000 долларов, чтобы купить Ладу, а через два дня после счастливой покупки грянул так называемый кризис 1998 года, и ту же Ладу можно было без очереди купить меньше чем за 2 000. Это не лишний раз доказывает, что любые вложения в недвижимость, по меньшей мере, неразумны, если только вы не собираетесь сами в ней жить или сразу же попытаться её кому-нибудь сдать. Но если вашему правительству захочется, оно всегда сможет задушить вас налогами «на роскошь» или просто отберёт землю под домом, которая никогда вам не принадлежала и принадлежать не будет. Однако не будем о грустном.

Лимерик по-ирландски называется Luimneach (Лимнэх) и считается третьим по населённости в Республике и пятым – на острове (ведь север занят британской Северной Ирландией). Стоит он на реке Шеннон. Ещё в 812 году н.э. здесь было поселение викингов. Пришедшие через 300 лет норманны поселение расширили и построили такие до сих пор сохранившиеся достопримечательности, как замок Короля Джона (у нас он называется – Короля Иоанна) и собор св. Марии. В дальнейшем городу не раз приходилось оказываться в эпицентре распрей и войн. В 1651 году его брал штурмом Кромвель, а в конце XVII века он стал камнем преткновения между якобитами (последователями католического короля Якова II) и вильгельмитами (протестантами из войска короля Вильгельма Оранского).

Эта последняя осада города вошла в местный фольклор как героическое поражение, скреплённое Лимерикским соглашением, по которому ирландцы клялись в верности Вильгельму и его жене Марии, а Англия обещала не ущемлять права католиков. Ирландцы (судя по нашему гиду) до сих пор очень живо помнят это соглашение и то обстоятельство, что англичане его с завидным постоянством нарушали. Мы проехали мимо того места, где Лимерикское соглашение было подписано: здесь, на берегу Шеннона, перед поворотом на мост, ведущий к замку Короля Иоанна, стоит на пьедестале камень, служивший, вероятно, подставкой, когда документ заверялся печатями. Как бы то ни было, девизом Лимерика стало латинское выражение: Urbs antique fuit studisque asperrima belli (Древний город, познавший искусство войны).

Наступивший мир позволил городу расправить крылья и почти что процветать до 1800 года, когда королевство Ирландия вошло в состав королевства Великобритания. После чего бедственное положение усугубилось Великим Голодомором.

Развитие железнодорожного транспорта поначалу вдохнуло в Лимерик, ставший одной из крупнейших развязок на острове, жизнь. Однако в 1919 году грянула мини-революция, местные профсоюзы объявили забастовку, как считается, против английского милитаризма, и Лимерик стал столицей самопровозглашённой… советской республики. Правда, советская власть продержалась тут меньше двенадцати дней и разбежалась.

Проехав по мосту, мы оказались рядом с замком, но даже не остановились. Снаружи, со стороны неплохо обжитой белыми лебедями реки, замок с пятью башнями смотрится неплохо, однако внутри вы не обнаружите ничего интересного, кроме городской выставки. С почти мазохистским удовольствием гид показал нам новый вход в замок – непонятную серую пристройку прямо к стене с противоположной от реки стороны, больше похожую на забытые здесь строительные леса. И это притом, что оригинальные большие ворота, обращённые к улице, неплохо сохранились.

Вскоре справа по ходу движения автобуса проплыло самое старое здание в Лимерике – церковь св. Марии. Считается, что оно построено в 1172 году, однако до наших дней от первоначальной постройки дожили лишь романский вход да неф.

Уже в Лимерике моё внимание привлекли подъезды старых жилых домов. Представьте себе, что под стенами вашего дома прорыт примерно метровой ширины ров, в котором видны окна подвала. Надо рвом к каждому подъезду переброшен каменный мосток, заканчивающийся дверью, над которой, как кокошник, круглится стекло в белой паутине перемычек. Сами же двери отличаются друг от друга цветом (красным, желтым, чёрным, синим и т.п.), из-за чего весь дом напоминает пенал с акварельными красками. Таков здешний георгианский стиль и взглянуть на него можно в самой приятной части Лимерика в Ньютаун-Перри.

Вообще же в Лимерике есть ещё два исторических района. Королевский остров, на котором находится замок Иоанна и собор св. Марии, был первым местом, где осели викинги. Теперь район этот называется Инглиштаун. Его мы с вами тоже только что проехали. Наконец, к югу находится старый Айриштаун – район мрачноватый, но и там тоже есть свой георгианский район на Сент-Джон-сквер и собор св. Иоанна с самым высоким в стране шпилем – 85 метров.

Если поговорить с ирландцами, то можно быстро выяснить, что Лимерик заработал в стране репутацию города безработного, преступного и вообще небрежного во многих отношениях. Вероятно, поэтому наш гид ограничился лишь автобусным проездом по его улочкам и набережным, после чего скомандовал Кёрсти ехать обратно. Не в саму гостиницу, где нас уже не ждали, а мимо, по тому же шоссе, в славное местечко по имени Банратти (Bunratty).

Насколько я сейчас вспоминаю, сам гид произносил это название как «Бунратти». Интересно, что на ирландском расположенная здесь деревенька называется Bun Raite, а замок, ради которого, собственно, мы и приехали, слегка по-другому – Bhun Raithe. В любом случае это означает «устье реки Ратти».

Территория замка, разумеется, огорожена каменной кладкой и вход ведётся строго по билетам. Дорога к замку петляет по небольшому парку, в котором обитает всякая ирландская скотина. Вообще-то сам парк тоже является здешней достопримечательностью, но в него нам было суждено попасть после замка, так что расскажу по порядку.

Внешне замок Бунратти (такое произношение нравится мне почему-то больше официального) напоминает каменный комод с почти незаметными прямоугольными башенками по углам. Чтобы попасть внутрь, нужно подняться по деревянной лестнице примерно на уровень второго этажа. Как вы понимаете, это обычная мера предосторожности: если бы вы в нём жили и к вам наведались какие-нибудь местные «маски-шоу», вы бы просто сломали или спалили эту лестницу – и пусть бы себе пытаются взять вас штурмом со стремянок!

Вход как бы утоплен в высокой арке, так что сверху весьма удобно поливать осаждающих чем-нибудь горячим или горящим.

Нынешний замок стоит здесь с 1425 года. Как водится, история уводит вас аж в X век н.э., когда тут, говорят, тоже жили викинги, однако все предыдущие крепости и замки были разрушены в многочисленных войнах. Самым известным владельцем замка считается клан О’Брайенов, жившие здесь на протяжении полутора веков. Сегодняшний интерьер был восстановлен «как при Великом эрле», причём если мебель и не совсем оригинальная (поскольку весь XIX век замок простоял заброшенным), то, по словам нашего гида, сделана в те стародавние времена. Главным образом это массивные столы, стулья и лавки. В порядок замок с 50-годов прошлого века приводил лорд Горт, купивший его у нерадивых хозяев, докатившихся до того, что отдали его под казарму королевской ирландской полиции.

Первая зала, в которую вы попадаете с улицы – старая караульная (The Main Guard). Обилием лавок отдалённо напоминает клуб в пионерском лагере, где по вечерам крутили фильмы. Раньше здесь спали, ели и отдыхали солдаты Бунратти. Со специально оборудованной галереи их развлекали менестрели, а неприметная дверь в углу вела прямиком в темницы. Сегодня здесь по вечерам для широкой публики устраиваются банкеты в средневековом стиле: в 17:30 и 20:45. Будет досуг, заходите!

С этажа на этаж вы поднимаетесь по узеньким винтовым лестницам. Единственное, что раздражало меня здесь, как и раздражает всегда и везде – белые стены. Ну не верю я, что нормальный человек будет добровольно окружать себя атмосферой больницы, тем более в средние века эту белизну можно было запачкать в два счёта. Реставраторам, конечно, виднее, но я бы оставил каменные стены каменными. Зато на белой штукатурке отчётливо выделяются старинные, выцветшие гобелены, а высоченные резные деревянные шкафы кажутся почти чёрными.

Когда будете проходить на верхнем этаже через «покои Великого эрла», обратите внимание на светильник XVII века, выполненный в форме женской фигуры, которыми венчали носы кораблей. Кстати, хотя сделали его в Германии, ассоциация с флотом тут не случайна: большой стол посреди покоев, говорят, был сколочен из обломков Испанской Армады[1].

Больше остальных мне понравился Большой зал, служивший для аудиенций и пиров. Я даже посидел за хозяйским столом на троне с высокой спинкой и ощутил себя немного эрлом. Позади меня был цветной витраж, сбоку стоял дубовый шкаф 1570 года выпуска, на стенах висели выцветшие от времени французские, бельгийские и фламандские гобелены, а по правую руку от меня – видавший виды двуручный меч. Хотелось вершить праведный суд, но времени уже не оставалось: нас ждал Народный парк (Folk Park).

Он являет собой настоящую ирландскую деревеньку и предоставляет возможность увидеть (и потрогать), как жили представители разных классов и ремёсел в Ирландии XIX века. Тут есть и одноэтажные избы простолюдинов, и двухэтажные дома зажиточных крестьян, и хатка рыбака, и кузня, и школа, и почта, и торговые лавки, и, разумеется, сельский паб. Все здания настоящие, перевезённые сюда со всей страны. Постоянно в них никто не живёт, однако часам к 10 утра парк оживает не только благодаря туристам и проснувшейся живности, но и благодаря добровольным сотрудникам, которые облачаются в старые одежды и встают кто к печи, кто за прилавок; женщины пекут хлеб, мужчины что-то мастерят, кто-то кормит овец и оленей, кто-то разливает пиво радостным гостям. Почти во все дома можно войти, что мы дружно и стали делать, обмениваясь впечатлениями. Американки и австралийки сразу вспомнили детство, потому что оно у большинства из них в такой именно обстановке и происходило: печка с торфом, простые столы, наличники на окнах, узенькие маленькие кроватки, кружевные занавески, рукомойники или кувшины с тазиками, подсвечники, даже насест для петуха, который раньше служил живым будильником. В 70-х годах прошлого века я тоже проводил каждое лето на подмосковных дачах, так что ирландский быт показался мне вполне знакомым. Не хватало разве что самовара.

Запомнился очаг в одной из изб. Уж не знаю, почему ирландцы не додумались до наших печей, но представлял он собой следующее. У стены, выложенной камнем, прямо на каменный же пол клались пирамидкой брикеты торфа из большой соседней корзины и поджигались. От стены огонь отделял небольшой лист рифленого железа, дававший дополнительное тепло. Показателем семейного достатка был затейливый кованый краник с крючками, на которые могли вешаться кастрюли и чайники. Краник крепился одним концом к стене, так что его можно было со скрипом придвинуть к огню, выждать, пока вода закипит и снова отодвинуть. Такой вот примитив.

На улице радовалась погожему деньку ирландская весна. Заливались птицы, синело небо, в изумрудной листве играло солнце. Две заросшие охотничьи собаки спали вповалку. Неподалёку на высоких каменных ножках круглился пышный стог сена, напоминая приземлившийся НЛО. Австралиец Брюс потянул нас куда-то по дорожке и показал свою находку: вольер, в котором паслось семейство оленей. Я не большой знаток животных, однако помню, что в детстве, прошедшем ровно между Одинцово и Барвихой, не затронутыми радостями «рыночной» экономики, мы с бабушкой ходили по аллее Чайковского «смотреть ланей», живших в таком же точно вольере и ничуть не отличавшихся от этих оленей. Теперь на их месте стоят мраморные дворцы, а от аллеи осталось несколько пней.

У другого австралийца, Чарли, сегодня был день рождения. По этому поводу мы все собрались ненадолго в местном пабе и подняли в его здравие бокалы кто пива, кто чая, а кто ирландского кофе, благо напитки в лице Вари оплачивала наша гостеприимная фирма.

Нагулявшись, согревшись и даже купив на память симпатичного лепрекона, приветствующего вас из-за калитки, на которой написано расхожее ирландское изречение «Если вам повезло родиться ирландцем, я считаю, что вам повезло» (If you’re lucky enough to be Irish, than I say that you’re lucky enough), мы сели в автобус и покатили в столицу – Дублин.