Частный репетитор по английскому языку
В который раз спустившись по Королевской миле до конца, до площади перед королевским дворцом, мы не стали сразу сворачивать на нашу улицу, а прошли чуть дальше, в парк Холируд. Вообще-то его обычно называют парком Королевы или парком Короля, в зависимости от того, кто сидит на престоле. Все 260 гектаров состоят из базальтовых скал, озёр, горных хребтов, узких долин и утёсов. Когда-то давным-давно, лет 800 назад это были охотничьи угодья. Здесь по-прежнему нет никаких заборов и как такового входа.
Моё внимание привлекла крохотная фигурка человека, сбегавшего под уклон вдоль обращённого к нам зелёным боком холма, который, как потом выяснилось, назывался Утёс Солсбери. Вспомнилось, что где-то перед поездкой я читал о том, будто шотландцы отличаются своей выносливостью. Чем я хуже, подумал я, следя за бегуном.
- Я пойду в гостиницу, а ты можешь ещё прогуляться, - сказала Алина, заметив мой слишком внимательный взгляд.
Не перестаю удивляться, как ей подчас удаётся понимать меня лучше, чем я сам. В итоге, я проводил её до номера, сбросил на кровать наши немудрёные покупки, видео-камеру и с одним фотоаппаратом на груди отправился покорять местные вершины.
Медленно вечерело. Солнце светило, но обманчиво, так что градусов было не больше 5-6. На всякий случай я подтянул молнию на ветровке и тут увидел бегущих вдоль подножья утёса двух девушек. Они были в обтягивающих шортах и майках и явно разгорячены. Для начала неплохо, подумал я.
Запримеченная мною тропа, огибающая холм под углом в 30-40 градусов, начиналась неподалёку. Подойдя к ней, я убедился в том, что идти вверх следует осторожно, потому что при ширине метра в два она представляла собой лишь слегка утрамбованное нагромождение торчащих в разные стороны камней разного размера. Не настолько, чтобы рассчитывать каждый шаг, но споткнуться можно было запросто.
Восхождение началось. Утром я оглядывал Эдинбург с высоты замка. Теперь мне хотелось запечатлеть его вечером, причём, похоже, с высоты ещё большей. Я то и дело останавливался, оглядывался, делал несколько снимков округи и шёл дальше. С земли мне казалось, что подъём будет тяжелее.
И тут я увидел старичка. Он догонял меня. Бегом. В гору. Ровно дыша и уверенно переступая кроссовками. Можно было, конечно, вообразить, что на самом деле старичку лет двадцать, и что он просто старо выглядит именно потому, что занимается бегом по утёсам, однако это было бы несправедливо по отношению к природе.
Старичок меня легко обогнал и, не сбавляя хода, побежал дальше. В смысле, выше.
Постепенно проезжавшие где-то внизу машины стали похожи на разноцветных жучков. Не скажу, до какой именно я взошёл высоты, но полагаю, что не менее метров ста пятидесяти. Отсюда Эдинбург представлялся в чем-то похожим на хаггис, только ингредиентами были не потроха, а дома и домики самых разных времён и стилей постройки. На фоне серо-зелёной массы старых строений на удивление живописно выделялись разноцветные кубики панельных новостроек, почти прижимавшихся к скале.
А вдали, справа, стал наконец-то виден порт, присутствия которого в городе совершенно не чувствовалось.
Вскоре подъём прекратился и дальше дорога пошла ровно, продолжая огибать нависшие над ней глыбы базальта. Кстати, в некоторых местах я читал предупреждающие надписи заботливого государства о том, что возможен камнепад и что вообще стоит беречься. Вместе с концом подъёма поутих и мой интерес к продолжению путешествия. Я уже понял, что здесь можно замечательно проводить время в одиночестве, вдвоём или в приятной компании, чем и занимались немногочисленные шотландцы, сидя на камнях и на траве и импровизированно пикнича. Один, в тёмных очках, вразвалочку подошёл ко мне и с сильным русско-украинским акцентом попросил по-английски сфотографировать его на его же телефон, что я с любезностью Холмса и хитрым прищуром Штирлица охотно исполнил в двух экземплярах.
Если бы я прошел ещё дальше за угол, то увидел бы другой подобный моему холм, одна из двух вершин которого, самая высокая в парке (251 метр), называется Сидением Артура (Arthur’sSeat). Хотя про легендарного короля Артура говорится много и повсюду на просторах Британии, а некоторые холмы и в самом деле получили имена Стул Артура или Камень Артура, со здешними местами его имя некоторые учёные связывают в силу чисто языковых совпадений. Вроде бы раньше этот холм мог называться на гаэльском Ard-na-Said, что означает «высота стрел». Со временем это название, мол, стало пониматься как Archer’sSeat, то есть «сидение лучника», а уж от арчера-лучника до Артура уже рукой подать.
Между тем, эдинбуржцы считают, что на этих холмах вполне мог располагаться Камелот – замок легендарного короля. Именно у подножья Сиденья Артура Давид Iбыл выбит из седла оленем и получил божественный крест. Считается также, что если 1-го мая девушка умоется росой со склона Сиденья, то обязательно преобразится в красавицу.
В 1836 году пятеро мальчишек, охотившихся на кроликов, обнаружили в одной из пещер на склоне Сиденья Артура 17 миниатюрных гробиков, в которых, как мумии, лежали деревянные фигурки человечков. Откуда они там появились и зачем, не известно доподлинно до сих пор. Считается, что это предметы, которые, вероятно, использовались для какого-то колдовства. Современники же тех мальчишек сочли, что гробики связаны с нашумевшим делом Бёрка и Хэа (BurkeandHare), которые были ирландскими иммигрантами и серийными убийцами, и на протяжении десяти месяцев 1828 года убили 16 людей, чьи останки они отдавали доктору Ноксу (не путать с проповедником), а тот в свою очередь использовал их как наглядные пособия на лекциях по анатомии. Случай этот известен нам гораздо хуже, чем история лондонского Джека Потрошителя, однако в западной литературе и кинематографе нашла своё отражение предостаточно. Правда же жизни оказалась ещё более вопиющей. Достаточно сказать, что из всех сообщников, включая жён обоих убийц и доктора, на виселице повис один только Бёрк. Остальных в конечном итоге освободили, а Нокс вообще уехал в Лондон и преспокойно продолжал там преподавать. Зато Бёрка распотрошили до скелета, а из его кожи (я не шучу) сделали кошельки, которыми впоследствии торговали на улицах Эдинбурга. Одну визитницу до сих пор можно увидеть в Музее эдинбургской полиции.
Возвращался я уже в лёгких сумерках.
Навстречу мне легко взбегала юная девушка. Теперь меня это уже не удивляло.
Вслед за девушкой навстречу мне крутил педали велосипедист в шлеме. Вот это уже было, как говорится, за гранью! К счастью, я заприметил его заранее, так что успел переключить фотоаппарат в режим видео и заснять этот удивительный пример развития ножных мышц и лёгких. Проезжая мимо, велосипедист мне даже улыбнулся. Надеюсь, вы не забыли, что всё это происходило не только под хорошим градусом и на весьма приличной высоте, но ещё и на рытвинах и булыжниках, а не на гаревой дорожке?
Вот такие они, эти шотландцы!
Поэтому, когда я спустился почти до конца, на меня уже никакого впечатления не произвела группа ребят лет семнадцати, которые под крики тренера сбегали прямо с крутого склона вниз, делали круг по полю и снова взбегали по склону метров на десять, чтобы в который раз начать всё сначала. Парни держались, девушки стонали, а тренер, недовольный их проворством, созвал всех в кучу и велел отжиматься.
