Что делать?

Все уже слышали, что китайские иероглифы, обозначающие «кризис», переводятся как «возможность». Как ни странно, в этом китайцы (или кто их там учил уму-разуму) правы…

Про то, как нам всем плохо живётся, мы читаем и слышим каждый день. О том, что будет хуже, причём весьма, многие догадываются, хотя до конца не понимают насколько, а потому пытаются ехать по накатанной: утром ходить на ненавистную работу, считать копейки, выплачивать зачем-то взятые кредиты, мечтать о повышении зарплаты или ждать скорого увольнения. И всё это вместо того, чтобы махнуть на прощанье кочегарам и кондуктору и на очередном повороте спрыгнуть с подножки катящегося в своё тёмное будущее поезда.

Потому что его будущее – это вовсе не обязательно наше с вами будущее. У каждого из нас свои семьи, свои дома, свои заботы. И при этом далеко не каждому мальчику наш кондуктор с улыбкой Дуремара прилюдно готов целовать живот. Поезд хочет утянуть в пропасть всех. Нам внушают, что всё нужно делать сообща (бастовать, воевать и т.п.), однако в том-то и парадокс поворотных моментов, что сообща можно только сгинуть в небытие, а спастись – поодиночке.

80% людей разучились думать. Они берут кредиты, зачем-то за кого-то голосуют, высиживают лишние часы в конторах, боятся сделать шаг в сторону, срываются на домашних, ругаются на кухне и в соцсетях, а потом родственникам раньше времени приходится скидываться на скромное надгробье. То есть, по сути, они делают работу тех, кто сегодня стравливает народ на Украине (или не на Украине), чтобы положить как можно больше местных голубоглазых аборигенов, а на удобрённой их глупыми костями земле простроить новую Хазарию.

Оставшиеся в параллельно убывающем меньшинстве 20%, которые ещё помнят, как это – думать своей головой, понимают лучше любых демур, хазиных, федоровых, стариковых, фурсовых и даже катасоновых, что рубль будет падать дальше, и 100 или даже 150 за перечёркнутый от рождения $ – это отнюдь не предел; что если сегодня Сбербанк (как лидер отлично организованной преступной банковской группировки) ограничивает ваш ежедневный доступ к по дурости доверенному ему счёту, то завтра он этот доступ закроет полностью, и вы останетесь с электронными ноликами вместо наличности и превратитесь, вне зависимости от того, сколько вы отдали ему кровных денег, в среднего крепостного, которому разрешено тратить ровно столько и не рублём больше; что вышеописанные 80% уже превратили своими неадекватными кредитно-ипотечными действиями всю Россиянию во вторые США, где людей ежедневно тысячами выбрасывают всеми семьями на улицу (только об этом никто, разумеется, громко не говорит); что фирмы скоро будут закрываться медными тазиками, а людей увольнять – стадами; что будет снова процветать уличная преступность, а на фотографии 80-х годов прошлого века мы будем смотреть с умилением и думать: «Как же было хорошо!»; что купить квартиру в той же Москве можно будет за 5 500 долларов, но поскольку не будет и долларов, то квартиры будут стоять пустые (как сейчас в восточной Германии или Ирландии); что… нет, достаточно, нагонять страхов.

Потому что на самом деле я говорю не о том, что будет, а о том, чего мы с вами должны избежать. Конечно, кто-то обязательно попадёт на своём поезде в ту реальность, которую я только что обрисовал, почти не сгущая красок. Наша задача в том, чтобы поезд просвистел туда без нас. Только не говорите, что это невозможно. Возможно всё. Даже разобраться в истории и слезть с нефтяной иглы. Нельзя только долететь живым человеком до Луны. Потому что радиационный пояс Ван Аллена не пустит. Как не пустил в своё время американцев, на чём, кстати, сделал себе отличную карьеру режиссёр Кубрик, получив за несколько «лунных» роликов полный карт-бланш для работы над своей «Одиссеей 2001»…

К чему я вспомнил Кубрика? Ах, да, мы же про выход рассуждали, про прыжок с подножки. По своему опыту и по опыту моих теперь уже многочисленных учеников могу вам ответственно доложить, что в сегодняшнем мире одним из орудий борьбы с кризисом в голове и по жизни оказывается язык того же Кубрика, того же Ван Аллена, одним словом, английский. Тем более, что начальники Дуремара распорядились, как вы наверняка слышали, убрать его преподавание даже из наших нищих на образование школ. Почувствовали, видимо, что для многих из 20% он может стать реальным путём к спасению, выживанию и даже процветанию. Конечно, когда на помощь Дуремару к нам придут натовские войска, говорить они будут на польском и чешском, однако отвечать им, уверяю, лучше будет на хорошем английском.

С волками жить, по-волчьи выть. В хорошем смысле слова, разумеется…