Про древность английского языка и не только

На днях закончился очередной сезон исторического сериала The Vikings, повествующего, как понятно из названия, о нелёгких буднях средневековых скандинавов, которым скучно сидеть среди фьордов, и которых тянет завоёвывать то англичан, то франков.

Сериал продюсирует канал History, так что во всём чувствуется потуга придать ему исторической достоверности. Судить не могу, не буду, да и не о том мой нынешний разговор. А о том, что в нём зритель время от времени может услышать, как звучали языки французов и англичан в то время, когда на Руси Светослав (именно так, а вовсе не СвЯтослав) уже разогнал Хазарский каганат, а его приблудный сын от дочки раввина Владимир стал беженцам, напротив, помогать и крестить славян огнём и мечом.

Собственно, здесь я снова ухожу в сторону, сорри…

Так вот, к восстановлению звучания тогдашней французской и английской речи авторы сериала подошли весьма дотошно. Между собой те же французы, разумеется, разговаривают по-английски с некоторым акцентом, но зато когда у них переговоры с викингами да ещё при толмаче, тут они выдают на гора древний язык Парижа. То же делают на языке «Беовульфа» и средневековые англичане.

Если вы, как и я, смотрите этот сериал в оригинале, вас не может не удивить, что франки при этом нисколько не грассируют, и в их речи не слышно ни единой (!) латинской словоформы (и это притом, что службы в храмах ведутся на латыни), а английский язык звучит гораздо более похожим, собственно, на исландский (который, как считают филологи-реставраторы, больше остальных сохранил древнескандинавские черты, нежели нынешние шведский или датский) чем на английский, каким мы его знаем (или только учим) сегодня.

Авторы молодцы. Думающий зритель может, поразмыслив, прийти к нескольким не слишком лицеприятным для «европейцев» выводам. Во-первых, что латынь, разошедшаяся по тогдашним королевствам под ручку с католицизмом, оставалась искусственным языком церкви, вероятно, до XI в. н.э., а то и гораздо позже. Во-вторых, что сегодняшний житель Парижа или Лондона не понял бы ни слова из речи своих прапрадедушек, отчаянно рубивших друг дружку в битве при Гастингсе (1066 г.).

Если мои соображения кажутся вам не слишком обоснованными, предлагаю вам ради интереса сравнить фрагмент древнеанглийской поэмы «Беовульф», которую считают родоначальницей английской литературы, с переводом его же на современный английский, причём в недавно опубликованном переводе не кого-нибудь, а Толкина, знавшего толк в древностях:

Hwæt! We Gardena in geardagum, þeodcyninga, þrym gefrunon, hu ða æþelingas ellen fremedon. Oft Scyld Scefing sceaþena þreatum, monegum mægþum, meodosetla ofteah,egsode eorlas. Syððan ærest wearð feasceaft funden, he þæs frofre gebad, weox under wolcnum, weorðmyndum þah, oðþæt him æghwylc þara ymbsittendra ofer hronrade hyran scolde, gomban gyldan. þæt wæs god cyning!

Перевод:

Lo, the glory of the kings of the people of the Spear-Danes in days of old we have heard tell, how those princes did deeds of valour. Oft Scyld Scefing robbed the hosts of foeman, many peoples, of the seats where they drank their mead laid fear upon men, he who first was found forlorn; comfort for this he lived to know, mighty grew under heaven, throve in honour, until all that dwelt night about, over the sea where the whale rides must hearken to him and yield him tribute – a good king he was!

Просто ради интереса поищите совпадения в корнях. Думаю, вы скоро это неблагодарное занятие бросите. Кстати, вот вам ролик, где тот же фрагмент озвучен в древнем произношении. Послушайте и удивитесь.

В чём мораль?

Вот вам начало нашего «Слова о полку Игореве» (которое, конечно, может когда-нибудь оказаться поздней подделкой Мусина-Пушкина сотоварищи, как и «Беовульф», кстати). Писано, по официальной хронологии, чуток попозже «Беовульфа», но не настолько, чтобы быть несопоставимым. Почитайте и постарайтесь понять читаемое:

Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку Игореве, Игоря Светославлича! Начати же ся той песни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню! Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мысию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы. Помняшеть бо речь первых времен усобице, - тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей; который дотечаше, та преди песнь пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред полкы касожьскыми, красному Романови Светославличю. Боян же, братие, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, но своя вещиа персты на живая струны воскладаше; они же сами князем славу рокотаху. Почнем же, братие, повесть сию от стараго Владимера до ныняшнего Игоря, иже истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством, наполнився ратнаго духа, наведе своя храбрыя полкы на землю Половецькую за землю Руськую.

Суть уловили? А теперь посмотрите на современный перевод:

Не начать ли нам, братья, по-стародавнему скорбную повесть о походе Игоревом, Игоря Святославича! Или да начнется песнь ему по былям нашего времени - не по замышлению Боянову! Ведь Боян вещий когда песнь кому сложить хотел, то белкою скакал по дереву, серым волком по земле, сизым орлом кружил под облаками. Поминал он давних времен рати - тогда пускал десять соколов на стаю лебедей; какую догонял сокол, та первая песнь пела старому Ярославу, храброму Мстиславу, что зарезал Редедю пред полками касожскими, красному Роману Святославичу. Боян же, братья, не десять соколов на стаю лебедей пускал, но свои вещие персты на живые струны возлагал; они же сами князьям славу рокотали. Начнем же, братья, повесть эту от старого Владимира до нынешнего Игоря что отвагою закалил себя, заострил сердца своего мужеством и, исполнившись ратного духа, навел свои храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую.

Надеюсь, никто не станет спорить, что того славянского прапрапращура, который сочинял этот текст, любой москаль понял бы на улице даже лучше, чем нынешнего ополяченного брата-украинца…

Выводы делайте сами, друзья.