Это страшное слово Сunt

Табуированная лексика присутствует в любом языке. Отличается она только звуками, передающими, как правило, весьма близкие по смыслу понятия, и восприятием самих этих слов их носителями. Обычно этот лексический пласт (или соринка) относится к разряду ругательств. Причём если сами ругательства формально остаются незыблемыми на протяжении того времени, что ими пользуется, то их восприятие интересным образом меняется.

Я здесь не собираюсь разглагольствовать про так называемый «русский» мат, который конечно же никакой не русский, а мягко говоря, финикийский. Сами финикийские исследователи эту тему очень любят обсуждать и даже завели одноимённую страничку в Википедии, которую вы можете почитать на досуге. Приведу разве что коротенькую цитату, чтобы многое вдруг стало понятно:

Написанная в конце XII века «Книга оникса» (ивр. ‏ספר השהם‏‎, Сефер ха-шохам) жившего в Англии еврейского грамматика Моше бен Ицхака бен ха-Нессия (англ.) содержит ссылку на мнение рабби Ице из Чернигова о происхождении еврейского слова «левиратный брак», др.-евр. yibbum (йибум): Р<абби> Иче сказал мне, что в стране Тирас, то есть на Руси, совокупление называют yebum.

Кто именно «на Руси» так что называет, уважаемый рабби уточнять не стал, ну и мы с вами промолчим, а вернёмся на английскую почву, где тоже всё было не так гладко.

Сами англичане упорно делают вид, будто понятия не имеют, откуда и когда именно пришли их современные ругательства, включая одно из считающихся по-прежнему самыми жёсткими – cunt. Возможно, говорят они, оно пришло вместе с викингами, поскольку в древнем норвежском было слово kunta с тем же значением.

Примечательно в этой связи, то ни древняя английская письменность, ни даже средневековая этого слова не отразили. Интеллигентные лингвисты полагают, мол, это потому, что слово это уже тогда было почти непроизносимым, как бы мы неправильно сегодня сказали, крамольным. Правда, вместо него встречались эвфемизмы, то бишь замены на нечто более благозвучное, хотя и похожее по звучанию. К ним относятся слова quaint, cunny и quim и даже такое забавное, как латинское quoniam, вообще-то означающее, как вы знаете, предлоги «для», «с» (такого-то времени) и т.п. Предполагаю, что последнее возникло как обычная школьная шутка. Мы на уроках латыни в МГУ ещё не так шутили над этими несчастными латинскими склонениями.

Кстати, в городке Личфилд, северном пригороде Бирмингема, есть лица под названием Quonians. Не знаю, возможно, там жили весёлые школяры, а возможно, что и представительницы самой древней и всегда самой востребованной профессии.

Как ни покажется кому-нибудь странным, небезынтересна в связи с рассматриваемым нами словом судьба другой парочки – count и countess. Неанглийские титулы графов и графинь притащили с собой на Солнечный Альбион, ясное дело, норманны. Сountess сразу же получило грин-карту и вошло в английский язык уже XII века, а вот с count пришлось повозиться. Вместо него англосаксы упорно использовали своё коренное earl. Современные лингвисты объясняют это тем, что произношение count и cunt в те времена слишком уж совпадало. Старофранцузское написание cunte говорит о том, что гласная в count произносилась гораздо короче современной. К XVI веку произносительная норма изменилась, и слова перестали путаться. Что отражает знаменитый проект «Шейкспир», когда в произведениях Фрэнсиса Бейкона и его «добрых перьев» появились такие персонажи, как Count Orsino и Count Claudio среди прочих.

Примечательно, что в английском средневековье cunt было всё же не настолько табуировано, как сегодня. Оно, к примеру, совершенно спокойно встречается в разных медицинских книжках, описывающих человеческую анатомию. Более того, оно странным образом стало частью некоторых фамилий, скажем, John Fillecunt или Bele Wydecunthe, которые я бы, конечно, отнёс к разряду кличек или говорящих псевдонимов.

Встречается оно и в названии некоторых улиц. Здесь уж вообще всё просто, поскольку для англичан подобные вещи будто попадают в невидимое «белое пятно». Ну как иначе объяснить наличие в самом центре их столицы огромного вокзала под названием «Водяной тубзик»? Я имею в виду станцию Waterloo. Что до cunt, то существует улица Gropecuntlane, причём с вариациями Gropecunte, Gropecountelane, Gropecontelane, Groppecountelane и Gropekuntelane. Если не верите, почитайте подробности в английской Википедии. С тех пор англичане попытались придать своим улицам чуть больше благозвучия, однако если вы окажетесь идущим по Grope Street или Grape Street, можете быть уверены, что раньше здесь были те самые кварталы венерических радостей.

Полноценным ругательством cunt тоже стало не сразу. Им пользовались ещё в XVI веке, однако чтобы сказать человеку в лицо, мол, «You cunt!», нет, раньше века XX никто так делать не додумался. Сначала по отношению к женщине, позже – и к мужчине. Причём, опять же, главным образом на Британщине. Отследить, почему и когда, весьма сложно, поскольку как только оно перешло в разряд «жескача», никто уже на письме его отражать не решался. Если уж кто и отваживался, то писал нечто вроде c--- или c***.

Сегодня большинство словарей его признают и печатают, как есть. Газеты – пока нет. Ещё каких-нибудь полвека назад вы не могли бы прочитать заметку, подобную этой, или вышеуказанного разъяснения названий улиц в Википедии. Зато нынче поисковики выдают порядка 20 миллионов его запросов в интернете.

Наконец, в качестве напутствия. Если вы не большой мастер и любитель матершины, то наверняка знаете, что английская традиция позволяет назвать табуированной слово по первой букве и потом добавить непосредственно word. В 1950-е так появился известный эвфемизм f-word. Двумя десятилетиями позже появилось c-word. Относительно недавно по той же традиции стали говорить n-word, чтобы негры не обижались, когда их называют неграми. Это нынче расовое табу. Но есть ещё и табу моральное, например, c-word, только уже подразумевающее вовсе не cunt, а cancer.